В пятнадцати верстах от Новосибирска есть станция Чик. Официальное её название произошло от Чрезвычайной Императорской Комиссии, которая следила здесь за строительством Великого Сибирского пути. Но местные жители уверены, что в происхождении названия не обошлось без птичьего гама.
– Конечно, мы знаем, что вон там, недалеко от водонапорной башни, стоял небольшой домик, в котором жили царские железнодорожные инспекторы. Они следили за ходом прокладки Транссибирской магистрали. Но мало ли где они следили, дорога-то идёт от Москвы до самого Владивостока, а Чик-то – один! – говорит уроженка посёлка Чик Елена Шипитько.
По словам Елены Шипитько:
– Моя прабабушка рассказывала моей маме, что приезжал сюда в далёком 1904 году, как раз когда строилась наша станция, орнитолог из Ростова-на-Дону. Константин Устюгов его звали. Он ездил по всей России – изучал повадки птиц. И у самой станции поставил несколько кормушек. Самую большую – прямо рядом с железной дорогой. Хотел узнать, как птицы будут реагировать на грохот проходящих поездов. Дети местные поначалу путали большую кормушку с песочницей. А когда поняли, что сюда птички кормиться прилетают, стали потихоньку по жменьке зёрнышек приносить. Голуби сюда прилетали, синички, но больше всего – воробьёв. Посмотрел орнитолог на всю эту братию и пошутил: «А хорошо бы назвать станцию Чик-Чирик, в честь бойких воробышков!»
Местные его поддержали. Не все, правда. Одни крутили пальцами у виска и говорили: «Точно у вас в голове неладное, мол, сами чиканутые, и нас хотите такими сделать». Но когда в 1905 году станцию достроили, уж все согласились. Ну и назвали – Чик.
– А кормушка та, поставленная Константином Михайловичем, осталась строителями-железнодорожниками нетронутой. Хотя именно на том месте должны были установить маленькую отапливаемую хибару, ну, чтобы путейцы грелись, – говорит Елена Шипитько.
– Кормушка простояла здесь ещё лет пятьдесят. Я её хорошо помню из своего детства. Потом кто-то растащил на дрова. А хибара-тепляк до сих пор стоит вон там, шагах в двухстах от вокзала. Разве что буржуйка в ней развалилась.
– А результат-то какой был у того орнитологического опыта? Как птицы встречали пародышащие громадины?
– Так в том-то и дело, что первых паровозов Константин Устюгов не дождался, уехал по срочным делам. Но воробьи его не подвели – не испугались шума «железки», клевали преспокойно зерно под рёв локомотивов. Был здесь такой машинист Василий Ляхненко. Так вот он моей родной тётке рассказывал, что каждый раз, когда он останавливал на станции Чик свой поезд, к нему прямо в кабину залетали воробьи. Увидит он пернатого и приговаривает: «Если воробей залетел, значит, на Чик приехали. Ну, иди хлеба поклюй!»
